Иез 16, 1-15. 60. 63

Ис 12

Мф 19, 3-12

«Не все вмещают слово сие, но кому дано […] Кто может вместить, да вместит» – после таких слов Иисуса, не стоит удивляться, что содержание христианской веры может быть непонятно для людей со стороны, да и для некоторых крещённых. Понимание же в полноте логики, глубокой разумности и непреходящей истинности евангельского послания невозможно вне тесной связи со Христом. Две темы из сегодняшнего евангельского отрывка – яркий тому пример. Провозглашая невозможность развода и возможность безбрачия ради Царства Небесного, Иисус шел вразрез с предшествующей иудейской традицией, о чём мы сегодня частично слышим в споре с фарисеями. Как это не странно, спустя века ничего не изменилось, и сегодня невозможность развода и жизнь в безбрачии ради Царства Небесного вызывает споры. Нерасторжимость христианского брака, кроме сегодняшнего евангельского фрагмента, основывается на том, что брачный союз является образом нерасторжимого союза Христа и Церкви, о котором говорит ап. Павел. Безбрачие же, ради Царства Небесного, образует стиль и форму жизни, которую выбрал сам Иисус Христос. Это два основных ключа к понимаю обоих тем, и рекомендую в молитве и тишине посвятить время их осмыслению.

В качестве некоторого комментария к теме безбрачия, хотел бы добавить сегодня цитату из автобиографии очень известного американского епископа и проповедника Фултона Шина (1895-1979): «Мы, священники, слишком часто думаем, что безбрачие – это то, что мы отдаем Церкви; на самом деле это то, что мы получаем, подобно тому, как девушка может получить предложение. Негативный аспект безбрачия – это образование некой пустоты. Девственное чрево Пресвятой Богородицы было пустым, Господь его заполнил. В мире есть два вида пустоты: пустота Большого Каньона, который бесплоден; пустота флейты, которая может издавать музыку только благодаря человеческому дыханию. Пустота безбрачия – это пустота второго рода. Здесь происходит отречение от части своего «я», и за этим следует дар Бога. Безбрачие труднее всего, когда мы теряем нашу любовь ко Христу. Тогда оно становится тяжким бременем. Как только мы, священники, рассматриваем безбрачие в контексте Церкви, обсуждаем его историю, социологию, психологию и т.п., возникает стон под этим бременем. Когда мы видим его в связи с Христом, тогда это не столько проблема, сколько вопрос любви. Безбрачие как церковный закон – это трудно. Безбрачие как вопрос ученичества – тоже тяжело, но вполне переносимо и радостно. Я могу нарисовать кривую своей жизни, и я уверен, что любой священник может нарисовать такую же, и мое отношение к безбрачию будет всегда рассматриваться в прямой зависимости от моей личной любви ко Христу. Как только наша страсть перестает гореть для Него, она начинает гореть для творений. Безбрачие – это не отсутствие страсти, это скорее интенсивность страсти» (Fulton J. Sheen, Treasure inClay).

Мария, Пресвятая Дева над девами, молись о нас!

Автор: о. Антон Дёмшин, Рим